(24.05.1940 — 28.01.1996)
Иосиф Александрович Бродский – единственный ребенок в семье ленинградских интеллигентов – родился 24 мая 1940 года в Ленинграде. Отец, Александр Иванович Бродский (1903-1984), был фотографом-профессиональный, во время войны военным корреспондентом на Ленинградском фронте, после войны служил флоте (капитан 3-го ранга), мать, Мария Моисеевна Вольперт (1905-1983), во время войны в качестве переводчика помочь получить информацию о военнопленных, после войны бухгалтером работал.
О своем детстве Бродский вспоминал неохотно: «Русские не придают детству большого значения. Я, по крайней мере, не придаю. Обычное детство. Я не думаю, что детский опыт играют важную роль в дальнейшем развитии».
Уже в отрочестве проявились его независимость, решительность и твердый характер. В 1955 году, не доучившись в школе поступил работать на военный завод фрезеровщиком, выбрав для себя самообразование, главным образом, многочтение: «Начал, это накопление знаний, но превратилось в самое важное занятие, которым можно пожертвовать всем. Книги стали первой и единственной реальностью» (И. Бродский). В 1956 г. впервые, как и многие в его возрасте, попытался рифмовать.
Жил в юности сильное влияние на Лермонтова. Часто менял места и виды работы (mix самые неожиданные через восемь лет, в марте 1964 г. на суде (обвинение в тунеядстве!) были озвучены 13 опробованных им профессий: фрезеровщик, техник-геофизик (по оценке Л. Штерн, 1959-1961 гг.; география – Якутия, Тянь-Шань, Казахстан, Беломорское побережье), санитар, кочегар, фотограф, переводчик и т. д.). пытаясь найти, то прибыль, что оставлял больше времени на чтение и сочинительство: в геологической поездке Якутске в 1959 году он, получить книжный магазин он стихи Е. А. Баратынского в серии «Библиотека поэта», читать, что, окончательно укрепилось, желающих стать поэтом: «читать Мне ничего не было, и я обнаружил, что эту книгу и читать ее здесь,-я все понял: надо заниматься.
Интенсивно изучал новые языки (прежде всего – английский, польский), посещал лекции на филологическом факультете ЛОЖЬ, изучал историю литературы, начал переводить (с начала 60-х гг., заключенного договора с издательствами и работал как профессиональный поэт-переводчик), и непрерывно писал свои, оригинальные стихи – пожалуйста, работает социальный заказ на основе полностью удаляет с помощью любого вида банальность, но дерзая непрерывно искать новую тему, свежие интонацию и звук, неожиданную (часто смысловую) рифму, сильный запоминающийся образ. Быстро оброс огромным количеством разновозрастных друзей («полтысячи знакомых», Л. Штерн), который обкатывал все свои новые «стишки, стишата».
В машинописных и переписанных вручную списки, из рук в руки, в среде, очень тот, кто поэзию интеллигенции быстро распространялись замечательные, ни на чьи не похожие, спелых и ранней зрелостью, зоркостью, известный индивидуальностью и резкостью письма, исповедальной открытостью, лирической пронзительностью, удивительным тончайшим мастерством, вырезать стихи и поэмы были в большинстве ленинградца Иосифа Бродского – «Рождественский романс», «Шествие», «Отсюда», «Стихи под эпиграфом» («Каждый пред Богом наг…»), «Одиночество», «Оркестр», «Теперь все чаще чувствую усталость…», «Романс», «Лети отсюда, белый мотылек…», «Гость», «Памяти Е. А. Баратынского», «часы постепенно, в час, постепенно, с этого часа, постепенно…», «Петербург» — роман, «Июльское интермеццо», «Бессмертия у смерти не прошу…», «Закричат и захлопочут петухи…», «Стансы город» («Да будет дано умереть мне вдали от тебя…») и многие другие.
Несмотря на отсутствие важных произведений Иосифа Бродского была скандальная для того времени широчайшая известность лучшие, самые известные поэты самиздата.
Ранний период творчества Иосифа Бродского чрезвычайно продуктивен: активно учиться и усваивая лучшие образцы отечественных и зарубежных поэзии, он отчетливо сформулировал для себя принцип необходимости своего постоянного духовного роста и рецепт, скульптуры, индивидуального, легко узнаваемого поэтического шедевра: сжатость, мощь, новизна, содержание, эзоповская иносказательность, афористичность, мастерство, гармония. Он рано осознали необходимость синтеза преемственности (русская поэзия XIX-XX вв.) и реформы русского классического стиха, выявления его новых выражения возможности.
С грустью видел, что эти задачи, поэтому большинство современников не просто плечо, даже неизвестно: «Невозможно отстать. Обгонять – только это возможно». Круг общения очень широк, но больше в стихах в 1960-1964 гг. он говорил, а это молодой поэтами, студент Технологического института Евгением Рейном, Анатолием Найманом, Дмитрием Бобышевым. Именно Рейн познакомил его с Анной Андреевной Ахматовой, уверенно выделившей Бродского, вокруг него, одарившей его дружбой и предсказавшей ему яркое поэтическое будущее.
В 1963 году острые отношения с властью в Ленинграде. «Несмотря на то что Бродский не писал прямых политических стихов против советской власти, независимость формы и содержания его стихов плюс независимость личного поведения к раздражение идеологических календарь заключенные, тюрьма контроллеров» (Е. Евтушенко).
29 ноября 1963 года в газете «Вечер Ленинград» за подписью А. Ионина, Я. Лернера, М. Медведева был опубликован пасквиль «Окололитературный трутень» на Бродского, где о нем и его ближайшем окружении было сказано, в частности, следующим образом:
«…Несколько лет назад в окололитературных кругах Ленинграда появился молодой именовавший себя стихотворцем. <…> Приятели зовут его запросто – Осей. В иных местах его величали полным именем – Иосиф Бродский. <…> С тем, что хотел посетить это сказали, юнец в литературу? За его счет, что было много других стихотворений, переписанных в тоненькую тетрадку, и все эти стихи, что о том, что их мировоззрение автора явно ущербно.
Он, подражать, не поэтам, проповедовавшим пессимизм и неверие человека, его стихи представляют смесь декадентщины, модернизма и самой обыкновенной тарабарщины. Жаль, посмотрел на несчастные подражательные попытки Бродского. Но что, какие независимым, так как он не мог: силенок не хватало. Не хватало, знаний, культуры. Да, какие могут быть знания у недоучки, не окончившего даже среднюю школу? Как видите, это тогда, когда он самоуверенно карабкающийся на репортаж при подготовке погиб, так уж и безобиден. Признавшись, что он «любит свою родину чужую», Бродский был предельно откровенен. Он действительно любит свою Родину и не скрывает. Кроме того! Им долгое время растущие планы измена Родине.»
В конце статьи содержался прямой вызов органам, чтобы защитить Ленинград и ленинградцев от опасного трутня:
«Очевидно, надо перестать нянчиться с окололитературным тунеядцем. Это как Бродский, не место в Ленинграде. <…> Не только Бродский, но и все, кто его окружает, идут так же, как и он, опасный путь. <…> Пусть окололитературные бездельники, как Иосифа Бродского получат самый резкий ответ. Пусть неповадно им мутить воду!»
Организованная травля разрасталась; оставшиеся в Ленинграде Бродскому было опасно; во избежание ареста друзья в декабре 1963 г. увезли поэта в Москву.
2 января в 1964 году, квартира переехавшего в Москву, То есть Рейн на Кировской, Бродский узнал, Л. Штерн, что его невеста Марина Павловна Басманова (родители молодых с обеих сторон резко негативное отношение к их встречам) встретила Новый год вместе с Д. Бобышевым сад, общих друзей Шейниных в Зеленогорске (под Ленинградом). Поэт, полный плохих предчувствий, срочно вернулся в Ленинград, где узнал о постельной измены невесты и низменном, бытовом предательство друзей.
Двадцатитрехлетний Бродский чрезвычайно тяжело пережил этот двойной гадкий удар очень близких ему людей (возможно, исключительная сила этих переживаний, которые он совершил в себе, в значительной степени усугубила его болезнь сердца, ставший причиной его преждевременной смерти).
Вскоре его ждала другая беда: вечером 13 февраля 1964 года на улице Иосиф Бродский был неожиданно арестован.
После первого закрытого судебного разбирательства 18 февраля в районном суде на улице Восстания поэт был помещен в суд психбольницу («психушку»), «там, где три недели подвергался издевательским экспериментам, но был признан психически здоровым и трудоспособным» (Л. Штерн).
Второй, открытый, суд состоялся 13 марта 1964-м году по Решению суда – извлечение 5 лет с обязательным привлечением к физического труда.
Ссылку поэт обратил в Коношском районе Архангельской области, в деревне Норинской. Я. Гордин вспоминает: «Деревня находится километрах в тридцати от железной дороги, окружена болотистыми северного леса. Иосиф был и там самые различные физические работы. Мы с писателем Игорем Ефимовым пришел к нему в октябре шестьдесят четвертого года было, он лица, ответственные поставить зернохранилищу – лопатить зерно, он грелось. Лечение в деревне хорошо, совершенно не у него и не ждал, что это вежливо и спокойно тунеядец будет их деревню с собой в историю мировой литературы».
После примирения, в Норинскую к Бродскому приезжала М. Басманова, родившпая в 1967-м году его сына Андрея (несмотря на протесты Бродского, Андрей был отметить метриках Осиповичем с фамилией Басманов).
В период ссылки им были написаны такие известные стихотворения, как «дает», «Я заражен нормальным классицизмом», «Два часа танк», «Новые стансы, в Августе», «Северная почта», «Письмо в бутылке», «Бродить в редеющем лесу…», «Тебе мой голос отзвучит…», «Орфей и Артемида», «Гвоздика», «Пророчество», «24.5.65 КПЗ», «сообщение на газ, как стереотруба…», «в Деревне живет, бог не по углам…», «Чаша со змейкой», «в деревне, затерявшейся в лесах…», «на Северной окраине, погода, холодно, нино на плечо…»,
«И грустно, и нежно любила» и другие.
В 1965 году под давлением мировой общественности решением Верховного суда РСФСР срок вывода сокращен до фактически отбытого (1 год и 5 месяцев).
В 1965 году в Нью-Йорке впервые появилась в книге Иосифа Бродского на русском языке «Стихотворения и поэмы». Поэт, 1972-го года, говорил об этом событии так: «Я очень хорошо помню свои ощущения от моей первой книги, я видел лицо на русском языке в Нью-Йорке. Было чувство какой-то смехотворности произошедшего. Уже меня не в том, что случилось, что эта книга».
Вернувшийся досрочно из ссылки (сентябрь 1965 г.), Бродский попытался активно включиться в литературный процесс.
Он тяжело и напряженно изучал образцы, отзывы были удачи и неудачи других поэтов, осваивал новые ритмы и строфику, чрезвычайно продуктивно работал творчески, писал оригинальные стихи, переводы, читать стихи и переводы и литературно лучше. Оказии и творческих командировок вели его из ленинграда в Москву, Палангу, Ялту, Гурзуф…
Его интерес к поэтическому пограничью – стыку белого стиха и ритмично прозы – привел к созданию знаменитого стихотворения «Остановка в пустыне», давшему позднее его имя в первый поэтическому сборнику, выходящие в свет в 1972-м году, за рубежом.
Его освоенным и фиксации жанром становится легко узнаваемая длинная оркестра, своего рода полупоэма – афористичная, печально-грустящая, ирония рефлексивная волосы с лица, как слюда, языком и синтаксисом, несущими (по крайней мере, чем содержание) функцию освежения и столь желание новизны. В качестве примера можно привести «Прощайте, мадемаузель Вероника», «Фонтан», «Памяти Т. Б.», построенный в рубленном ритме, однообразных армии обращений и армии, а в умозаключениях «Письмо генералу Z», «Бейт», «Оркестр», поэму «Горбунов и Горчаков» (специальное поэтическое задание – диалоговая форма), «Дата-в Ялте» (спецзадание – обновлено синтаксис), «море», «Конец прекрасной периода», «Из «Школьной антологии»», «Разговор с небожителем», «Пенье без музыки», «POST AETATEM NOSTRAM», «Литовский divertisment», «Натюрморт» и другие.
За любые десять лет срок Бродский очень быстро вырос, виртуознейшего мастера русской стих и труд по созданию очередного шедевра, дал ему ясно, что большое творческое удовлетворение.
При попытках публикации стихов Бродский столкнулся с жестким давлением цензуры, уничтожавшим все, что создатель его стихов и всю проделанную титаническую работу; все попытки цензурного вмешательства поэт не принимал, в каких формах.
Тем временем российские спецорганы ускоренно готовили отправку неудобного, несломленного, бескомпромиссного поэта Иосифа Бродского за рубеж.
Рано утром 4 июня 1972-м году покинул страну, как казалось и оказалось, навсегда, что, когда в аэропорту «Пулково», Иосиф Бродский написал письмо в цк КПСС Генеральному секретарю Леониду Брежневу, который выразил надежду, что позволило ему опубликовать в русских журналах и книгах: «Уважаемый Леонид Ильич покинул Россию не по своей воле, то, что Вы, может быть, известно, я решаюсь обратиться к Вам право требования, что мне дает твердое сознание, что все меня за 15 лет литературной работы, служит и еще много служить только славе русской культуры, не отличается.
Я хочу попросить дать возможность сохранить мое существование, мое присутствие в литературном процессе. Хотя бы в качестве переводчика – в том качестве, который я до сих пор, выступила. Я считаю, что эта работа моя была хорошей работой, и я мог бы и дальше приносить пользу. Наконец-то, сто лет назад такой опыт был. Я принадлежу к русской культуре, я сознаю себя ее частью, слагаемым, и никакая перемена места конечный результат повлиять не сможет. Язык вещь более древняя и более неизбежная, чем государство.
Я принадлежу русскому языку, а что касается государства, то, на мой взгляд, мерой патриотизма писателя является то, что он пишет на языке народа, среди которой живет, а не клятвы с трибуны. Мне горько уезжать из России. Я здесь родился, вырос, жил, и всем, что имею за душой, я обязан ей. Все плохое, что выпадало мою долю, с лихвой перекрывалось хорошим, и я никогда не чувствовал себя обиженным отечеством. Не чувствую и сейчас. Так как, переставая быть гражданином СССР, я не перестаю быть русским поэтом. Я верю, что я вернусь; поэты всегда возвращаются: во плоти или на бумаге.
Я хочу верить, что и те, и другие. Люди вышли тогда на год прав был сильнее. Для этого свет очень слабый. Единственный buddistlərin – доброта. Зло, гнев, ненависть – пусть другие праведными – никто не выигрывает. Мы все осуждены на один и тот же: смерть. Умру я, писать эти строки, умрете Вы, их службы, который. Останутся наши дела, но и они подвержены разрушению. Поэтому никто не должен мешать друг другу делать его дело. Условия существования слишком тяжелы, чтобы их еще усложнять.
Я надеюсь, что Вы поймете меня правильно, поймете, о чем я прошу. Я прошу дать мне возможность и дальше существовать и русской литературе, русской земле. Я считаю, что ни в чем не виноват перед своей Родиной. Наоборот, я думаю, что во многом прав. Я не знаю, что будет Ваш ответ на мою просьбу, будет ли он иметь место вообще. К сожалению, Вам, прежде чем писать, а сейчас уже времени не осталось. Но должен Вам сказать, что, в любом случае, даже если моему народу не нужно, что тело, душа моя ему еще пригодится «.
Его, когда в Вене Бродский вспоминал: «Я очень ясно помню первые дни в Вене. Я бродил, на улицах : магазины. В россии демонстрируемые в витринах вещи разделены зияющими провалами: одна пара обуви отстоит того, можно сказать, метрах и т. д…. когда идешь по улице, здесь трудности, царящая в витринах, изобилие, когда в них вещей. И меня поразило, не свободы лишены русские, хотя и это тоже, но реальная материя жизни, ее вещность.
Я сразу подумал, что наши женщины, представляя, как бы они растерялись при виде всех этих шмоток. И еще раз:-тогда я, плавающих в Англии, Голландии и увидел на корабле группу детей, ехавших тур. Что бы это была радость для наших детей, подумал он, после меня, и его, кто-то их вечно. Поколение, росли, старели, умирали, ничего не видя…»
Через месяц после приезда в США, 9 июля 1972 года Бродский прибыл в Анн-Арбор, где занял должность приглашенного профессора на факультете славистики (штатную должность в начале профессор in the Slavic Department) в мичиганском государственном университете, где девять лет в этой должности до отъезда на постоянное жительство в Нью-Йорк в 1981 году Он читал курс лекций по истории русской поэзии, русской поэзии 20 века, теории стиха, вел семинары, принимать экзамены мы будущих американских славистов.
Там же, в Анн-Арборе, в 1972 году вышел его сборник русских стихов и поэм «Остановка в пустыне» первое независимое сборник Иосифа Бродского в составлении его показал чрезвычайную придирчивость и высокая требовательность. В 1973-м году, оказалось, что он избранных стихотворений Иосифа Бродского, переведенных на английский язык профессором Джорджем Клайном. Уже в следующем году Соединенные Бродский дал первый запоминающихся интервью.
Америка беседа, как правило, совершенно не чувствует, что имеет дело с самоучкой, используя свои знания, повысить далеко перешагнувшим университет горизонты: «Бродский демонстировал беспредельные познания в мировой литературе, искусстве, музыке и других интересующих его областях» (Анн-Мари Брамм).
В 1975 году 200-летию США было написано программное стихотворение «Колыбельная Трескового нос» (с посвящением А. Б. – оглы Андрею). В 1977-м году Иосиф Бродский написал рецензию «География зла» на книгу А. И. Солженицына «Архипелаг Гулаг».
В 1978 г. после путешествия в Бразилию Бродским написано эссе «После путешествия, или Посвятить позвоночника». В июле 1989 г. перед выпускниками Дартмутского колледжа произнес речь «Похвала скуки», вошедшую в книгу избранных эссе «О скорби и умы» (1995). Бродского приняли почетным членом Американской Академии искусств, что он вышел в знак протеста против принятия его Евгений Евтушенко.
В 1977-м в издательстве «Ardis» в Анн-Арборе были опубликованы два важнейших сборника стихотворений Иосифа Бродского «Конец прекрасной эпохи. Стихотворения 1964-71 / .., В. Марамзин и Л. Лосев» и «Часть речи. Стихотворения 1972-76 / .., В. Марамзин и Л. Лосев».
Он получить 14 мая 1977 — в ответном письме А. И. Солженицына Бродскому, в первом же абзаце было выражено восхищение профессиональной работой поэта: «Ни в одном русском журнале не пропускаю Ваших стихов, не перестаю любоваться Вашим блестящим мастерством. Иногда страшусь, что Вы как будто что-то разрушаете стих, — но это Вы делаете с несравненным талантом».
24 мая в 1980 году, то есть это сорокалетию Бродского, его друзья получили альманах «Часть речи», в который, в частности, стихи Бродского, посвященные М. Басмановой: «Ты, гитарообразная вещь со спутанной паутиной / строк…» эссе «Ленинград» написано на английском языке и перевод в русский яызык Л. Лосевым, интервью Бродского Соломону Волкову под названием «Нью-Йорк: душа поэта».
В 1980 году Бродский принимает американское гражданство («Американский гражданин был Детройт. Дождь был рано утром в здании суда нас собралось человек семьдесят-восемьдесят, и мы приносили скопом. Там выходцы из Египта, Чехословакии, Зимбабве, Латинской Америки, Швеции,… Судья, присутствовавший при церемонии отметил, что небольшой разговор. Он сказал: клятву, вы не отрекаетесь от рабства, вас связывающие прошлое отечества; вы уже не принадлежит, его политической, но США будет только богаче, если вы, пожалуйста, ваши культурные и эмоциональные связи. Меня тогда это очень тронуло – тронут я сейчас вспоминаю один момент». – И. Б.).
В 1981 году перенес операцию на сердце (шунтирование). Врачи запрещали ему курить, но он продолжал, это, безусловно, отламывая, мощный сигарет фильтры.
«В 1981 году она, < … > жил несколько месяцев в Американской академии в Риме, и это время оказалось для него очень плодотворным» (М. Бродская).
В 1983 году в издательстве «Ardis» в Анн-Арборе опубликована книга, лирики Иосифа Бродского «Новые стансы к Августе. Стихи М. Б., 1962-82». В 1984 году в издательстве опубликована пьеса Бродского «Мрамор».
В 1986 году на английском языке книга «Less then one» лучшее литературно-критической книгой года в Америке.
Название поэтического сборника Иосифа Бродского 1987 года «Урания» – это его свидетельство, иностранец Баратынскому («Поклонников Урании холодной…»).
Во время жизни в Америке Бродского беспокоят постоянные проблемы с сердцем. Май 1987-м году поэт провел три сердца tutmasından. Инфаркты залечивались из Пресвитерианской больнице (штат Нью-Джерси).
В 1987 году, поэт так оценивал свое изгнание: «Те пятнадцать лет, что я провел в США, были для меня необыкновенными, поскольку все оставили меня в покое. Я проводил и такой жизни, то, что думаю, что должен вести поэт дает общественное сопротивление, живущих в одиночестве. Может быть, изгнание и природные условия, существующие поэта, в отличие от романиста, который должен находиться внутри структур описываемого им общества.
Я чувствовал, что что-то преимущество в этом совпадении моих условий существования и моих классов. А теперь за все эти «изменения к лучшему» возникает, что кто-то силой хочет вторгнуться в мою жизнь. <…> Если вы на рынке, к тебе подходит цыганка, хватает руку, внимательно смотрит в глаза и говорит: «А теперь я тебе скажу, что будет…» Я привык жить в стороне, не хочу, это, чтобы изменить. Я долгое время вдали от родины живу, на мой взгляд – это взгляд извне, и только; то, что там происходит, я за кожей не чувствую… был напечатан, обернутые в tikilməli меня лучше не напечатана, обернутые в tikilməli – тоже не плохо. Прочтет поколения. Мне это абсолютно все равно… почти все равно».
Декабрь 1987-м году, в возрасте сорока семи лет, удостоен Нобелевской премии по литературе (вслед за Буниным и Пастернаком он стал третьим русским поэтом, на Нобелевскую премию получили): «всеохватное авторство, что ясности мысли и поэтической глубины» (Бродский – один из самых молодых лауреатов Нобелевской премии за все годы ее выдачи).
Прочитанная им «Нобелевская лекция» стала (и остается) интеллектуальные и эстетические лучший продавец трактующим проблему независимости творческой личности социальной среды, духа преемственности и моральных обязательств, трагичности и уроков истории грядущим поколениям.
Декабрь 1988-го года выпускники перед мичиган государственного университета в Анн-Арборе Бродский сказал известный «Речь на стадионе», по желанию молодых точностью языке, любовь к родителям, смирение, отсуствия жалоб, сказал неприятелей и так далее.
В июле 1989 г. перед выпускниками Дартмутского колледжа произнес речь «Похвала скуки», вошедшую в книгу избранных эссе «О скорби и умы» (1995).
11 октября 1990 года учился в Британской Академии в первый ежегодный доклад «Times Literary Supplement», легшую в основу изданных эссе «Altra Ego». В 1991 году в университете Лейдена зачитал Хейзинговскую лекции «Профиль Клио». В том же году написал эссе «Коллекционный экземпляр».
В париже в 1991 г. Иосиф Бродский знакомы с итальянской аристократкой Марией Соззани и с ним поженились. В 1993 году мы супругов родилась дочь Анна Александра Мария.
В 1991 году профессор стал литературы в колледже маунт-джадж Холлиок в городке Саут-Хедли, штат Массачусетс (Andrew Mellon Профессор of Literature at Mount Holyoke College).
Мая 1991 года по май 1992 г. назначен Поэтом-Лауреатом Библиотеки Конгресса США, требовало его почти постоянного присутствия в Вашингтоне. Живу Бродскому не понравилось, что он отразил в стихотворении «Вид с холма», расшифровав его в строку даты («в Течение двух лет жил здесь») следующим образом: «это на бумаге: 91-й и 92-й годы. Лауреатский год – один, но по календарю были два года». 2 октября 1991-м году в Библиотеке Конгресса Бродский лекции зачитал «Нескромное предложение», вошедшую в книгу избранных эссе.
9 сентября 1993 года Гетеборгской книги на ярмарке Иосиф Бродский и американский поэт Дерек Уолкотт говорили, «Власть поэзии».
9 апреля 1995 года Бродский провел последний авторский вечер для русских эмигрантов в Морз аудиториуме Бостонского университета.
Еще одна важная деталь — Иосиф Бродский был против публикации сводного тома в своем интервью сказал. И поэтому: «Иосиф был против этой книги. И перед смертью он написал письмо профессору Полухиной, который просил его об этом. Мы не знаем, почему он против этого конкретного проекта, то он ничего нам об этом рассказал. Но я твердо знаю, что интервью как форма печатного выражения его очень его. Прежде всего потому, что человек, брать интервью, обычно не имеет возможности контролировать перевод и последний текст, нередко редактируемый журналистами, и в результате часто его слова существенно проводимой операции» (М. Бродская).
Иосиф Бродский умер в возрасте 55 лет, 28 января 1996 года
«Эстетика Бродского оказывается не столько математической суммой, модерна, постмодерна и традиционализма, сколько интегрированием всех этих художественных систем, создание общего для них всех художественного и философского корня. Этот ингредиент или «корень», с одной стороны, нашел этот мир, те, кто пошел, все больше по близости эстетики барокко; а с другой стороны, она доказала свою жизнеспособность, насколько органично принял «взятку» Бродским ростки античности вопрос, метафизической традиции, англоязычной поэзии XX века (Элиот, Оден, Фрост), можно сказать, что в футуристической свобода языка, обэриутского абсурдизма и многие другие. Бродского принято считать завершителем XX века, но и проделанный им эстетический эксперимент создал живую и плодотворную почву, образующую общую основу для нового разнообразия литературы в следующем веке».
